Неточные совпадения
И они
уселись в гостинице, все вместе, двадцать четыре человека с командой, и пили, и кричали, и пели, и выпили и съели все, что было
на буфете и в
кухне.
А теперь, когда Илья Ильич сделался членом ее семейства, она и толчет и сеет иначе. Свои кружева почти забыла. Начнет шить,
усядется покойно, вдруг Обломов кричит Захару, чтоб кофе подавал, — она, в три прыжка, является в
кухню и смотрит во все глаза так, как будто прицеливается во что-нибудь, схватит ложечку, перельет
на свету ложечки три, чтоб узнать, уварился ли, отстоялся ли кофе, не подали бы с гущей, посмотрит, есть ли пенки в сливках.
Дешерт стал одеваться, крича, что он умрет в дороге, но не останется ни минуты в доме, где смеются над умирающим родственником. Вскоре лошади Дешерта были поданы к крыльцу, и он, обвязанный и закутанный, ни с кем не прощаясь,
уселся в бричку и уехал. Весь дом точно посветлел.
На кухне говорили вечером, каково-то у такого пана «людям», и приводили примеры панского бесчеловечья…
— Ведь нас, евреев, господь одарил за все наши несчастья плодородием… то хочется иметь какое-нибудь собственное дело, хочется, понимаете,
усесться на месте, чтобы была и своя хата, и своя мебель, и своя спальня, и
кухня.
— Как вам кажется эта фантазия угощать произведениями своей домашней
кухни? — спрашивает меня княжна, когда мы
уселись с ней рядом в кадрили. Очевидно, что она намекает
на выставку талантов, производившуюся перед открытием танцев.
Обедают не вместе, а как попало, кто раньше пришел; да и
кухня не вместила бы всех разом. Я попробовал щей, но с непривычки не мог их есть и заварил себе чаю. Мы
уселись на конце стола. Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. [Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. — Это был сосланный вместе с Достоевским в Омск
на четыре года поэт-петрашевец С. Ф. Дуров (1816–1869).]
Кота кое-как вытащили и сняли у него с хвоста гремушки. Передонов отыскал репейниковые шишки и снова принялся лепить их в кота. Кот яростно зафыркал и убежал в
кухню. Передонов, усталый от возни с котом,
уселся в своем обычном положении: локти
на ручки кресла, пальцы скрещены, нога
на ногу, лицо неподвижное, угрюмое.
Кум, плотный старик с рыжей бородой, являлся к нам в контору периодически через каждые два дня; он обыкновенно
усаживался на пороге
кухни и терпеливо дожидался, пока щеголиха-кума освободится от своей суеты.
Философ
уселся вместе с другими в обширный кружок
на вольном воздухе перед порогом
кухни. Скоро баба в красном очипке высунулась из дверей, держа в обеих руках горячий горшок с галушками, и поставила его посреди готовившихся ужинать. Каждый вынул из кармана своего деревянную ложку, иные, за неимением, деревянную спичку. Как только уста стали двигаться немного медленнее и волчий голод всего этого собрания немного утишился, многие начали разговаривать. Разговор, натурально, должен был обратиться к умершей.
Вася
уселся и замолчал, Аркадий улегся. Ни тот, ни другой не сказали двух слов о коломенских. Может быть, оба чувствовали, что провинились немножко, покутили некстати. Вскоре Аркадий Иванович заснул, все тоскуя об Васе. К удивлению своему, он проснулся ровно в восьмом часу утра. Вася спал
на стуле, держа в руке перо, бледный и утомленный; свечка сгорела. В
кухне возилась Мавра за самоваром.